Символы распада - Страница 85

— Меня не волнуют все эти подробности, — решительно заявил Земсков. — Мне нужно знать только одно. Где второй заряд?

Хорьков отвернулся. Он явно не хотел отвечать на этот вопрос. Генерал нахмурился.

— Я повторяю свой вопрос. Хорьков: где находится второй заряд?

— Послушайте, генерал, — ответил наконец арестованный, — зачем мне говорить? Мне все равно будет «вышка». Зачем же мне вам отвечать? Или вы думаете, что меня можно пожалеть?

— Я не хочу обсуждать с вами эту тему, — разозлился генерал. — Где второй заряд? Пока не произошло самого страшного, вы должны мне сказать, где находится второй заряд?

— Ничего я не должен, — ответил Хорьков, — можете спать спокойно. В нашей стране он не грохнет. Его уже здесь нет.

— Я все знаю, — кивнул Земсков. — Вы вывезли в Финляндию одновременно два заряда. Один мы там нашли. Причем распаковавший его человек снял защиту и в результате получил сильное облучение. Ваши боевики были арестованы в Финляндии. Меня даже не волнует, кто такой Законник и где сейчас может прятаться Полухин, с которым вы явно имели какие-то дополнительные грязные дела. Мне нужно знать, где находится второй заряд. Где он находится?

— Я же вам сказал, что его здесь нет. Какая вам разница, где он грохнет?

— Вы ненормальный, патологически аморальный тип, — с отвращением произнес генерал. — Неужели вы не понимаете, как все это опасно? Вы подставляете столько людей.

— Какая разница, что там случится? — цинично усмехнулся Хорьков. — Если где-нибудь подохнут негры или арабы, малайцы или туземцы. Они и так вымирают тысячами. Ну, подохнет еще несколько тысяч. И черт с ними. Никто ничего даже не поймет.

— Где заряд? — закричал генерал.

— Мои гарантии, сначала обговорим мои гарантии. Если мне пообещают минимальный срок и свободу в будущем, я скажу, куда увезли второй ящик из Финляндии.

— Я не могу давать таких гарантий. — Земсков понимал, что он не сможет пообещать виновному в таких тяжких преступлениях Хорькову смягчения его приговора. И тем более, что сам арестованный понимал всю невозможость этого.

— Тогда и я не буду говорить, — заявил Хорьков.

— Мы все равно найдем всех ваших людей. Всех по одному арестуем и допросим. Нам еще расскажет обо всем ваша сожительница Суровцева.

При упоминании ее имени Хорьков вздрогнул. Он вспомнил про Машу и про спрятанные ею деньги. «Надеюсь, она спрятала их хорошо», — злобно подумал он.

— Вот пусть она вам все и рассказывает, — отмахнулся Хорьков. — Я устал и ничего больше вам не скажу.

— Хорошо, — неожиданно согласился генерал, — я поговорю с руководством страны. Вам дадут пожизненное заключение. Расстрела не будет, только расскажите, где находится второй похищенный заряд.

— Нет. Какая мне разница — сдохнуть от пули или в тюремной камере после многолетних мучений. Первое, по-моему, гуманней. Полная амнистия, — вдруг нагло заявил Хорьков. — Вы же прощаете, когда нужно, воевавших против вас людей. И в Таджикистане, и в Чечне. Полная амнистия — и я помогаю вам найти второй заряд.

— Вы убийца, — разозлился генерал.

— Тогда ищите его сами. И учтите: у вас очень мало времени. А кроме меня, никто не знает подробностей, — нахально ответил Хорьков.

— Вон отсюда, — стукнул кулаком по столу Земсков.

Когда арестованного увели, в кабинете наступила тишина, после чего Машков тихо сказал:

— Может, действительно договориться?.. Какая польза от его расстрела? А так мы будем все знать точно.

— Договориться с этим убийцей? Никто не разрешит его амнистировать, никто, — убежденно произнес генерал. — Мы не можем пойти с ним на сделку. И никто не пойдет. Это исключено.

В этот момент зазвонил телефон директора ФСБ. Земсков сразу поднял трубку, озадаченно взглянув на офицеров, сидящих в его кабинете. |

— Хорьков сказал, где второй заряд? |

— Нет. Требует полной амнистии. Обещает в таком случае помочь в его розыске. Но твердо уверяет, что второй ящик из Финляндии вывезли.

— Придется обещать ему амнистию, — твердо сказал директор. — Он, конечно, мерзавец, но мы должны найти второй ящик. Я поговорю с Генеральным прокурором, но нужно гарантировать ему полное прощение, пусть поможет нам при розыске исчезнувшего груза. Достаточно и того, что у нас серьезно испортились отношения с Финляндией.

— Я вас понял. — Земсков положил трубку и растерянно произнес: — Он говорит, что нужно помиловать этого мерзавца, лишь бы он помог нам найти второй ящик.

Машков нахмурился, Левитин кивнул головой.

— Нужно будет поговорить и с арестованной Суровцевой. Может, нам лучше ее помиловать, чем этого мерзавца?

— Дронго считает, что она была главным действующим лицом, так сказать, вдохновителем Хорькова и Волнова. Он считает, что она не меньше виновата в том, что произошло, — сказал Машков.

— Пусть он свои психологические рассуждения оставит при себе, — раздраженно произнес генерал. — Нам важнее найти второй ящик, вывезенный из Финляндии.

— Он хотел побеседовать с Суровцевой, — напомнил Машков.

— Потом, — отмахнулся генерал. — Пусть он потом занимается разными психологическими изысканиями. Потом он может разговаривать с кем угодно. Он сделал свое дело в Центре, и этого вполне достаточно.

Снова раздался телефонный звонок. Земсков вздрогнул, обернувшись на телефоны. Но на этот раз звонил не директор. Генерал поднял трубку.

— Товарищ генерал, — услышал он встревоженный голос одного из своих офицеров, — арестованная Суровцева сбежала из больницы.