Символы распада - Страница 45

Было около одиннадцати часов вечера. Он узнал, в каком городке они находятся. Название ничего ему не говорило. Он вышел из автобуса и сразу же увидел телефон-автомат. Вставив карточку, набрал номер телефона Сирийца. Тот тут же ответил.

— Слушаю, — сказал он.

— Это я, — тихо произнес Сухарев.

— Кто это? — удивленно спросил Сириец. Он ехал в аэропорт, чтобы улететь в Лондон. Все документы были готовы. Сириец решил переждать там, понимая, что в России его могут достать где угодно.

— Это я, — тихо повторил Сухарев. Голова сильно кружилась, перед глазами плыло. Он едва держался на ногах.

— Ты? — не поверил Сириец. — Ты сам позвонил?! Где ты находишься? Откуда ты звонишь?

Он просто не верил своим ушам. Это было противоестественно, как если бы вдруг ожил покойник.

— У нас авария произошла на границе, — тяжело дыша, соврал Сухарев, — ящик выпал из вагона. Ну а я его подобрал и в Хельсинки привез. Думал, ты будешь злиться, что так получилось, поэтому прятался, боялся тебе звонить.

— Останови машину, — приказал Сириец водителю.

— Мы опоздаем на рейс, — обернулся к нему один из телохранителей.

— Мы никуда не летим, — рявкнул Сириец. — Ты сейчас где? — закричал он Сухареву. — Где ты находишься? Ящик с тобой?

— Со мной, — подтвердил Сухарев, — я хочу тебе его вернуть. Сириец. Это твой груз, мне чужого не нужно.

«Сукин сын», — подумал Сириец и снова закричал:

— Где ящик?

— У меня он. Не волнуйся ты. Он у меня спрятан.

— Твою мать, — захрипел разъяренный Сириец, — где ты его спрятал, куда ты его дел? Говори!

— Я его тебе сдам, Сириец, — прошептал Сухарев, — только уговор: ты ни меня, ни Надю не трогаешь.

— Черт с тобой, — заорал Сириец, — я согласен. Где груз?

— Завтра, — вдруг сказал Сухарев, — завтра твои ребята пусть ждут меня в Хельсинки. Я туда приеду. Пусть мне приготовят пятьдесят кусков, и я верну тебе твой груз.

Он вдруг понял по остервенелому тону Сирийца, что тот никогда не простит ему этих долгих часов волнения и тревоги. И, поняв это, он решил пойти ва-банк. Раз им так нужен этот непонятный ящик, пусть заплатят деньги. Пусть заплатят ему пятьдесят тысяч. И пропади они все, вместе с Сирийцем, пропадом.

— Согласен, — сразу, не раздумывая, заорал Сириец, и Сухарев пожалел, что не попросил больше.

— Завтра в семнадцать часов дня, в Хельсинки, — сказал он, — встретимся с твоими ребятами у конторы, где Федор обычно получает груз. На терминале. Но скажи ребятам, чтоб без глупостей, иначе никогда ничего про ящик не узнают. Ты меня знаешь, Сириец, я шутить не стану.

— Да-да, — поспешно согласился Сириец и, не выдержав, уточнил: — А ящик у тебя? Ты его не открывал?

— А на кой он мне нужен, твой ящик? Ты ведь в нем не деньги, наверно, перевозишь, — напряженно пошутил Сухарев, морщась от боли. По-прежнему сильно болела и кружилась голова.

— Хорошо, — закричал Сириец, подумав, что Сухой наверняка врет. Ящик он, конечно, вскрыл и, ничего не поняв, решил обменять ненужный прибор на деньги. Черт с ним, пусть подавится, лишь бы груз точно дошел по назначению. А там разберемся. — Завтра в семнадцать, — согласился он, — только будь там обязательно. Минута в минуту.

— Буду. — Сухарев повесил трубку. Сириец обессиленно откинулся на спинку сиденья. В такую удачу было невозможно поверить. Словно в последний момент ему улыбнулась сама судьба. Раздался еще один звонок. Он решил, что это Сухарев, и сразу поднял телефон.

— Да?

— Ты, говорят, устроил стрельбище на даче? — раздался низкий голос Законника. — Показательные стрельбы провел по своим коллегам?

— Ах ты сукин сын, — разозлился Сириец. — Ты, сука, ко мне еще убийц посылать надумал? Кишка тонка.

— Дурачок, куда ты бежать надумал? Тебя ведь из-под земли достанут и твои кишки на барабаны намотают.

— Не пугай, сволочь. Все уже. Теперь я тебя пугать буду. Второй ящик я нашел, завтра его сдам нашим друзьям в Хельсинки. Сам сдам, а ты мне проценты заплатишь за погибших ребят и за погром на моей даче. За все заплатишь. Законник.

— Ты нашел груз? — не поверил тот. — Как это нашел?

— Вот так, — торжествующе произнес Сириец, — и теперь смотри, чтобы не мои кишки, а твои на барабан не намотали. Пока я твой поганый груз искал, ты ко мне убийц подсылал. Может, ты и не хотел, чтобы я этот ящичек нашел? Может, так и передать твоим благодетелям? А?

— Где ящик?

— Завтра предъявлю. — Сириец радовался от всей души. Он оказался победителем по всем статьям. — Если хочешь, можешь завтра сам приехать за головой твоего друга Папани.

— Его убили?

— Нет, он умер от сердечного приступа, — с лающим смехом сказал Сириец, — ему ведь много лет было. Как и тебе. У нас говорят — одна голова хорошо, а две лучше. Улавливаешь?

— Ты сначала ящик предъяви, — мрачно посоветовал Законник.

— Ящик, считай, у меня в кармане. И ты у меня в кармане со всеми своими погаными потрохами. Ты теперь мой кровный должник. Теперь ты мне за найденный ящик в десять раз больше заплатишь. А потом мы поговорим, — издевался Сириец.

Его собеседник отключился. Сириец посмотрел на телефон и мечтательно протянул:

— Еще как поговори-им…

Москва. 9 августа

Президент вышел мрачный и суровый, всем своим видом подчеркивая важность момента. На этот раз на совещание пригласили и министра иностранных дел, успевшего вернуться в Москву, и руководителя пограничной службы. Кроме традиционных руководителей, присутствовали еще и министр по чрезвычайным обстоятельствам, и директор Федерального агентства правительственной связи. Манюков, как обычно, сидел одним из последних в левом ряду. Он видел, что Президент нервничает, и хорошо понимал его состояние. На сегодняшнее заседание пригласили и начальника Генерального штаба, который до появления Президента все время о чем-то шептался с министром обороны.